[frenodamh]

Вот знаете, часто спорю с мамой насчёт совместного досуга. Я говорю, что не хочу ехать в Обоянь ради того, чтобы нажраться как свинья и проваляться выходные на диване, посматривая русские мелодрамы. Иногда, не спорю, такой отдых бывает хорош, тем более со временем мама, если я рядом, включает не русскую мутотень, а какой-нибудь адекватный сериал, вроде современных экранизаций Агаты Кристи или Кости там с Каслом) Ну, так вот. Я бы хотела совместные выходные проводить на природе, в театре, кафе - да хоть где! - лишь бы не тупо перед телеком.
Из книг мама в последнее время читает только Устинову, женские романы и всякую хрень вроде "как татуировка негативно сказывается на судьбе". Она говорит, что так она отдыхает, и что в её возрасте я тоже буду читать бабские романы (она просто не знает, что такое фанфик и гомогейство ). Я с этим категорически не согласна, ибо я интеллигентная фиялка, которая не может читать о том как в рабыню Изауру вошёл нефритовый стержень и прочее. Лично я нашла себе лёгкое чтиво на старость)) И всем советую эту книгу:

"Вуайеристы поневоле"

Психиатрические больницы могут располагаться либо в черте города, либо за оной. Причем старые больницы, на мой взгляд, чаще строились все же вне городов. Гатчинская, Калужская, Самарская (когда она строилась, Томашев колок был еще колком, [Колок — участок леса посреди поля.] а не городским районом), Ульяновская Карамзинка… Эта изоляция пациентов от горожан была на пользу как тем, так и другим. Наша психбольница тоже вначале была у черта на куличках, но потом чью-то голову посетила идея — и ее тогда не сочли бредовой, — что сему заведению самое место на стыке районов. С одной стороны, и медперсоналу на работу ездить недалеко, и больного можно быстро доставить. С другой…
Забрав на очередном вызове буйную пациентку, машина взяла курс на дурдом. Всю дорогу санитары предпринимали безуспешные попытки хоть как-то ограничить метания дамы по салону, потому что вязки, понадеявшись друг на друга, с собой не взяли. Для тех, кто не в курсе: вязки — это несколько метров фланелевой ткани, сложенной и простроченной в виде толстого жгута. Они заменяют такую полезную, но ушедшую в историю вещь, как смирительная рубашка — считается, что этот пережиток темного прошлого позорит психиатрию как отъявленно гуманную специальность и унижает пациента. Ага, а вязки его возвеличивают чрезвычайно. Фельдшер решил, что без пары кубиков аминазина [Аминазин — антипсихотический препарат. Оказывает сильное успокаивающее действие.] тут никак, набрал шприц, промолвил: «Иншалла, мля», — и влился в коллектив. Теперь один из санитаров пытался удержать больную за руки, другой — за ноги, а фельдшер — оголить ей зад и сделать целебный укол. Игла пронзила мягкие ткани, даму обуяли изумление и душевный трепет, и негодяи мужского пола разлетелись в стороны, аки ласточки (есть, есть женщины в русских селеньях!). В этот самый момент машина вильнула, даму качнуло, она угодила голой попой с победно торчащим из нее шприцем аккурат в открытое бортовое окошко и на некоторое время в нем застряла. Все бы ничего, но в полдень на шоссе очень оживленное движение. «Уазик» с красующейся в окне задницей, увенчанной воткнутым в нее шприцем, гордо обошел строй троллейбусов, автобусов и маршруток (мигалки, сирена, расплющенные о стекла губы и носы благодарных зрителей) и свернул во двор психдиспансера. Занавес, аплодисменты.

Максим Малявин "Записки психиатра или всем галоперидолу за счёт заведения"